Пепел Марнейи - Страница 82

– Девушка тебе нравилась?

– Так же, как мог бы нравиться любой симпатичный человек. Я не был в нее влюблен, если ты об этом. Унбарх взаправду затаил на нее обиду и отомстил за отказ, но если бы она согласилась стать его наложницей, это бы ее не спасло, все бы закончилось точно так же. Потому что сделать что-нибудь в этом роде для него гораздо большее удовольствие, чем лечь на ложе с девушкой. И сжечь твою Марнейю он хочет из этих же побуждений. Он прекрасно понимает, что ты найдешь какую-нибудь лазейку – или прорвешься с боем, или заколешься «клинком жизни». Мне потом влепят за то, что я тебя упустил, и заодно я буду повязан мучениями и смертью жителей города – а то ведь Унбарх уже заметил, что мне все это не по нраву.

– Так или иначе, он просчитался, – улыбнулся я.

Произнесенное Хальнором оскорбление лучше всяких доводов подтверждало, что он и впрямь порвал с Унбархом. Не скрою, гора с плеч. Я убрал «свинцовую паутину» – нет в ней надобности, и сделал знак слуге, чтобы тот налил нам крепкого ларемайского.

Напоить боевого мага – скверная идея, никогда так не делайте, но я и не собирался поить его до того опасного состояния, когда он вовсе перестанет себя контролировать. Чуть-чуть, один кубок, чтобы немного расслабился и отвлекся от мрачных мыслей о горящих городах и задушенных змеями девушках.

Я начал болтать обо всяких занятных пустяках и постепенно привел его в более отрадное расположение духа, это я умею не хуже, чем исподволь испортить собеседнику настроение, и когда он в третий раз улыбнулся моей шутке, я наконец-то решился и сказал:

Поспорили однажды на зажиточном крестьянском дворе вилы, грабли, мотыга и лопата, кто из них нужнее для хозяйства, и такой подняли шум, что вся скотина и птица с того двора в страхе разбежались. А добрый трудолюбивый хозяин с утра уехал на ярмарку и посему не мог их урезонить. А мимо летели утки перелетные, и увидели они, что происходит внизу, и спустились, и сели в том дворе, и молвили так:

– О чем же вы спорите, вилы, грабли, мотыга и лопата, если все вы нужны в хозяйстве простого пахаря и процветание ему в дом равно приносите? Однако будет от вас толк для хозяина вашего рачительного, только ежели станете вы не спорить, а трудиться в согласии друг с другом, чтобы каждый исполнял свое дело, свыше предопределенное!

И устыдились тогда вилы, грабли, мотыга и лопата, и заплакали горькими слезами, и попросили прощения друг у друга, а потом пошли, разыскали и загнали обратно во двор сбежавшую скотину и птицу, не забыв поблагодарить добрых уток за науку.

И когда вернулся с ярмарки честный труженик, застал он у себя в доме примерный порядок и был премного тем доволен.

Отсюда мораль: не хвались, что ты лучше других, и не спорь с другими, кто из вас нужнее, а делай свое дело, тогда будет вокруг тебя прибыток и благоденствие!

Если куртуазная беседа плавно переходит в мордобитие, это всегда в некотором роде неожиданность. Фингал получился знатный, давно у меня такого не было. Не то чтобы я не мог в два счета его свести, но сама по себе развязка… Я, конечно же, знал, что Унбарх муштрует своих боевых магов как элитных солдат, и, глядя на Хальнора, подумал, что он способен дать отпор кому угодно, однако то, что он сумеет дать отпор даже мне… Не ожидал.

Опрокинутый стол и битая посуда – ерунда, слуги приберут. Куча поломанной мебели – дело наживное. Синяк вокруг левого глаза и неэстетично разбитая губа – тоже пройдет. Куда хуже было то, что он забаррикадировался от меня в одной из комнат и вдобавок сбросил «плащ доброй воли», чтобы окружить себя защитными заклятиями. Ну не мерзавец ли? Пришел, называется, в гости… Ломиться туда я не стал: и мне, и ему лучше поберечь силы для боя с Унбарховым воинством, а не расходовать их на драку между собой. Но до чего же было досадно… И если честно, до сих пор та досада не прошла».

– Ну, тут Тейзург сам виноват, – Лиузама с осуждением покачала головой. – Нечего было такие тягомотные небылицы плести про уток и лопаты. Хальнору, видать, наскучило это слушать, а перед тем они выпили – известно же, где трезвый слово молвит, там пьяный кулаком махнет.

– Так это опять Евсетропид Умудренный, – возразил Гаян. – Что сказал Тейзург и с чего пошла драка, теперь уже не узнать, Евсетропид довольно большой кусок отсюда вымарал.

– По пьяному делу недолго. У нас в деревне парни тоже, бывало, дрались выпивши, а после винились перед всем честным народом и глаз поднять не смели, – помолчав, она шмыгнула носом: – Дальше грустное начнется, да?

«На рассвете меня разбудило сторожевое заклятие, возвестившее о приближении неприятеля. Хальнор тоже выскочил из своей комнаты, живописно растрепанный спросонья. Значит, он не дрожал всю ночь в ожидании, что я вынесу дверь, а хотя бы под утро вздремнул, и то хорошо. Взбежав по спиральной лестнице из жемчужного мрамора на обзорную площадку на крыше дворца, мы увидели три силуэта в светлеющем небе. Высшие маги в демоническом облике.

– Агуран, Слохит и Чабнор, – с ходу определил мой союзник.

Я об этих троих был наслышан. До своего бесславного конца они принадлежали к числу самых сильных Унбарховых адептов и давно уже заслужили привилегию зваться просто по именам – любой сразу поймет, о ком речь. Нешуточные противники.

– Марнейя до сих пор цела, и ты назад не вернулся, – отозвался я. – Отсюда вывод, что ты либо попался, либо перешел на мою сторону, вот их и прислали разобраться.

– Слохит плюется «текучим огнем». Вон тот, серый, видишь? Надо предупредить твоих людей, чтобы побереглись и были готовы тушить пожары.