Пепел Марнейи - Страница 132

132

До Ибды оказалось ближе, чем они предполагали. Вот уже показалась полоса пышной зелени, стена тростника с цветущими метелками, и вьется над зарослями сизый дымок – это Лиум что-то стряпает. Венуста в лиловых шелковых шароварах и кружевной рубашке молочной белизны, подпоясанная кушаком из серебряной парчи, волосы укутаны газовым шарфом, расшитым мелким черным жемчугом, держала в тонких пальцах такой же, как у Рен, талисман и глядела на подъехавших всадников с непонятной опаской, хотя тролли на всякий случай исчезли с глаз долой.

– Вен, это же мы! – соскочив на землю, широко улыбнулась Ренарна.

– Прекрасно, вам надо умыться… Только не обнимай меня! – чародейка шарахнулась. – Ты же с ног до головы в пыли! Ужас, какие вы грязные…

У Гаяна заурчало в животе: в котелке бурлила самая вкусная на свете рыбная похлебка, сто лет не ел.

– Здравствуйте, а мы с Айваром посередь этой речки зеленущей на махоньком таком острове жили, – помешивая варево, сообщила Лиум. – Так и сидели там, покуда госпожа Венуста за нами не явилась. Красотища, всюду цветы большие… И уток всяких видимо-невидимо, будто на птичьем дворе, вот бы Евсетропид порадовался! А досюда нас водяные чудища довезли. Про Кеви-то чего узнали?

– Пока новостей нет, мы отбились от ругардийцев.

– Какой Евсетропид? – цепко оглядывая заросли, осведомилась Рен.

– Умудренный, – объяснил Гаян. – Древний маг, цензор-мученик. Взялся править Свитки Тейзурга, и это занятие свело его в могилу. К уткам был неравнодушен.

Венуста отправилась в лагерь вместе с ними. Наглухо закутавшись в темную мантию с капюшоном, чтобы уберечься от пыли, села на круп коня позади Рен. На месте она церемонно, как с уважаемым коллегой, обменялась любезностями с Мунсырехом, а Тибору подарила загадочный прищур интригующей светской дамы:

– Мы с вами уже встречались, сударь, не правда ли?

– Все может быть, госпожа, – уклончиво ответил Тибор.

– А где же ваша кошка без зонтика?

На это он промолчал.

– Хм, об этом я не догадалась, – подойдя к лежащему на одеяле Рису, вполголоса пробормотала чародейка. – Вот, значит, какие у вас кошки… Что с ним?

Свернувшийся рядом с хозяином Пушок поднял голову и грустно тявкнул.

– Он шаман без силы, – сказал старый тролль. – Ночью ворожил, сейчас отдыхает. Когда проснется, расскажет, что узнал.

После совещания с Мунсырехом Венуста предложила всем перебраться к реке. Место хорошее, людские поселения находятся на изрядном расстоянии, за излучиной, а при необходимости Морская Госпожа сможет поднять туман и прикрыть лагерь водяным мороком.

– Она же раньше ничего такого не делала, – заметил Гаян.

– Она знает не обо всех своих возможностях. Если понадобится, я подскажу. Ехать недалеко, мальчика довезем. Там есть рыба и дичь, и вы, наконец, сможете умыться.

Ага, это для нее первостепенное!

Собрали мешки, завалили камнями кострище. Тибор взял к себе на лошадь Риса, все еще находящегося в забытьи. Когда доехали до реки, Венуста извлекла из волшебной кладовой стеганый матрас и большой зонт, так что устроили его со всеми удобствами.

– Болезный какой, – жалостливо вздохнула подошедшая посмотреть Лиузама. – Как проснется, пускай первым делом покушает!

Ресницы Риса дрогнули, глаза приоткрылись.

– Сестренка Лиум… – пробормотал он, словно в бреду. – Живая…

Та застыла, как истукан, а потом ахнула, всплеснула руками и запричитала над ним, только теперь уже не горестно, а обрадованно.

Загнать в речку троллей оказалось проще простого: кто не отмоется, тот вкусной похлебки не получит. Люди тоже не стали отказываться от купания. Лиум приказала всем речным тварям от мала до велика ее спутников не топить, не кусать и за ноги под водой не хватать.

Венуста знала, что велению Морской Госпожи никто перечить не посмеет, и все равно вызвалась подежурить ради пущей безопасности купальщиков: очень уж ей хотелось посмотреть на обнаженного Тибора. Сколько ему, интересно, лет – тридцать пять, сорок? До сих пор хорош, а когда-то был, несомненно, красивым молодым человеком. Если бы только убрать с сильного жилистого тела все эти шрамы и закрасить преждевременную седину в черных волосах… Венуста набросила на лицо конец прозрачного дымчатого шарфа, якобы от солнца, чтобы никто не заметил, как она пялится на голых мужчин.

Один из троллей, дубина этакая, плюхнул по воде, окатив тучей брызг и Тибора, которому было все равно, и стоявшую на берегу чародейку. Та попятилась, облепленная намокшими шелками, пытаясь просчитать, красиво ли она в таком виде выглядит. Неспешно отошла подальше, чтобы обсохнуть в одиночестве. Айвар, взявший в привычку молча пожирать глазами свою любовь, потащился было за ней, но Венуста слегка сдвинула брови и качнула головой. Песнопевец остался на месте. Если бы в нее так же трепетно влюбился загадочный и опасный Тибор…

Над костром висел большой котел с новой порцией похлебки, чтобы хватило на всех. Лиузама, счастливая и веселая, как девчонка, следила за варевом, около нее сидел Кеврис. У него кружилась голова, поэтому в воду он не полез, только обтерся мокрым полотенцем. Засаленные темные пряди всплошную падали на лицо, и очи Лауты сеххи Натиби мерцали оттуда, как из зарослей.

Рядом вертелся говорящий пес непонятного происхождения, Лиум пыталась его угощать, но он отказывался и от костей, и от мяса. Это ее огорчало: хорошую собаку надо хорошо кормить, а братов песик ничего не кушает, так и околеть недолго. Чародейка тихонько фыркнула: это НЕ собака. Это неведомо что, принявшее видимость мелкого домашнего животного. Бестолковое поведение, растрепанная многослойная шелуха болтовни и поверхностных эмоций, а глубоко-глубоко, в самой сердцевине, ощущается древняя стихийная мощь. Старый тролль-шаман тоже не смог определить, что это за сущность. Поймав взгляд Венусты, якобы пес угодливо вильнул хвостом.

132