Пепел Марнейи - Страница 109

109

Путаясь с непривычки в долгополом одеянии, зато не ощущая больше прохватывающего до костей мороза, Рис приподнял за истрепанную ременную петлю крышку квадратного лаза, ожидая увидеть лестницу, но обнаружил под ней лишь массу снега. Тогда что будет за этой дверцей?

Картина открылась уже знакомая: сплошная волнистая белизна до горизонта, синеватые тени, слабые радужные переливы. А дом по самый чердак забит и заметен снегом. Вокруг ни людей, ни торчащих из сугробов построек, никаких признаков жизни, только в нескольких шагах от дома – точнее, от его не погребенной под снегом крыши – сидит большая беспородная собака.

Увидев Риса, псина вскочила, разразилась радостным лаем и завиляла хвостом. Лохматая, грязновато-белая, с висячими ушами, вся в колтунах, а в глаза столько любви и восторга, что он поневоле улыбнулся в ответ.

– Хозяин!.. Хозяин вернулся!..

Человеческие слова звучали хрипло, с примесью рычания, но вполне членораздельно.

– Где твой хозяин? – ошарашенно поинтересовался Рис, озираясь, но никого больше рядом не наблюдая.

– У меня только один хозяин, а то кто же еще?! Худо было, когда ты потерялся! Я тебя ждал-ждал, ждал-ждал, я всегда знал, что ты рано или поздно вернешься, и Врата здешние держал нараспашку – для тебя, а то вдруг ты через ту сторону придешь? И дождался, когда совсем не чаял! Врать не стану, не чаял, что с меня, чокнутого, возьмешь? Делишки были, какие обычно, то да се, гонял рыбаков, мачту им поломал, а потом лечу обратно, гляжу – мой хозяин в сугробе лежит, в замерзалки играет. Я тебя зову-зову, а ты уже весь заледенел, ни живой, ни мертвый. Вот, думаю, какая летняя жопа приключилась, только хозяин нашелся – и сразу такая беда. Я давай тебя отмораживать, а чуть-чуть бы запоздал – и утянулся бы ты с концом на ту сторону. Разве можно так в замерзалки-то заигрываться?

– Я не играл, – с трудом поймав паузу, возразил Рис. – Я вправду чуть не замерз. Это, значит, ты меня спас? А как тебе удалось руки и ноги мне отогреть, словно я их вовсе не отмораживал?

– Так это ж я! Могу заморозить, могу отморозить, власть у меня такая. Или ты забыл? И в замерзалки, говоришь, не играл, не понарошку замерз… Главное, ты нашелся, а что хвораешь и не помнишь всего – это пройдет, наживные дела. Как меня зовут, а?

– Меня или тебя?.. Меня – Рис.

– Р-р-рис… – прорычал мохнатый собеседник. – Тебя могут звать по-всякому, твоя суть не в имени. А у меня было имя, настоящее имя, одно-единственное, я его забыл. Назови меня по имени, хозяин!

– Я тоже не знаю, как тебя зовут, – сочувственно сказал Рис, оглядывая белые просторы, слабо искрящиеся в лучах далекого солнца, которое с прошлого раза, кажется, ни на волосок не сдвинулось, как приклеенное к огромному холодному небосводу.

– Меня давно уже не зовут, только ругают ругательски, – в рычащем собачьем голосе прорезалась горечь. – И полоумным, и безумным, и чокнутым… Это потому, что я бешеный.

Рис подумал, что на зверя, страдающего водобоязнью, сиречь бешенством, его новый знакомец не похож, и в то же время он точно не в своем уме. Немного, но заметно: то, что называется «со странностями».

– Жаль, но твоего имени я действительно не знаю. А кто ты, вообще, такой?

– Я – твоя собака.

– Ага, ты ничего не путаешь? У меня никогда не было собаки.

– Ты давным-давно потерялся, вот и забыл, что у тебя есть я, – возразил пес, глядя с обожанием и подметая снег машущим туда-сюда хвостом. – Не теряйся больше, лады? Без тебя плохо.

Это не просто говорящая собака, а магическое существо – демон, кто-то еще в этом роде? Наверное, его хозяин был магом-отшельником или здешним шаманом и однажды «потерялся»… Умер от старости? Погиб, столкнувшись с противником, который оказался сильнее? Попал в иные неприятности с плачевной развязкой? А пес-демон совсем по-собачьи ждал его и тосковал и, наткнувшись на замерзающего Риса, решил, что это «хозяин вернулся». Возможно, Рис чем-то напоминает того сгинувшего шамана? История довольно грустная, но сейчас надо выяснить, как бы поскорее попасть в Ибдару. Согласится ли этот четвероногий демон ему помочь?

– Это был дом твоего хозяина? – он мотнул головой в сторону похороненного под снегом жилища.

– Это не дом. Крыша от дома. Совсем отдельная крыша. Я ее нынче сюда приволок, для тебя расстарался! Дом-то остался там, где был, он из кирпичей, не своротишь, а крышу я с пятого раза оторвал. И шуб нахватал, сколько попалось. И колбасятину копченую – внутри лежит, вместе с обувкой. Если тебе еще чего надо, ты скажи, я принесу.

– Мне бы не помешали теплые рукавицы.

– Будут. Ураганом сгоняю, за один миг. Ты только не теряйся, пока я за рукавицами. Не потеряешься?

– Я тебя здесь буду ждать, – пообещал Рис.

После этого пес-демон крутанулся волчком, расплылся в белесый вихрь и в мгновение ока умчался за горизонт.

«Вот это да! Покруче фокусов Мунсыреха…»

Рис обошел вокруг краденой двускатной крыши с дырой на том месте, где должна была торчать труба дымохода, и приоткрытой дверцей, к которой, верно, приставляли стремянку, чтобы со двора добраться до чердака. С другой стороны интересного оказалось побольше: вдали виднелась то ли заснеженная гора, то ли строение, хоть какое-то разнообразие.

Холодина страшная. Если это самый-самый север, тут иначе не бывает. Хорошо, что хотя бы ветра нет. Мертвый штиль, как говорил в таких случаях Берда-младший, щеголявший прихваченными в порту моряцкими словечками. И снег плотный, не провалишься. Зато живот подводит от голода, сколько же времени не евши…

Вернувшись на чердак, Рис откопал в углу упомянутую колбасу, но она оказалась мерзлая, нипочем не откусишь.

109