Пепел Марнейи - Страница 12

На ней был засаленный капот из малахитового атласа, голова обмотана, как чалмой, застиранным цветастым платком. Отворив дверь, Ференца в образе пай-мальчика она в первый момент не узнала, и тот про себя радостно ухмыльнулся: богатым буду, дельце с пелериной выгорит!

Дальше следовало проявить смекалку, чтобы все обстряпать в наилучшем виде, и тут он показал себя достойным внуком Берды Нижнереченского. Когда Хия провела их в свою приемную, тесно заставленную пыльной плюшевой мебелью, Ференц украдкой подмигнул, состроил рожу и мотнул головой в сторону двери, перед этим кивнув на Риса, который изумленно уставился на громадное, в полстены, панно из засушенных цветов.

Вдвоем они выбрались в полутемный коридор, где пахло валерианой, мятой, канфой, и сквозь эти запахи пробивалась слабая вонь отхожего места.

– С чем пришли? – осведомилась старуха, не спуская подозрительных глаз с Риса, оставленного в приемной.

Ференц попытался прикрыть дверь, но она не позволила, опасаясь, что незнакомый парнишка втихаря что-нибудь стырит.

– Тетушка, проверьте его на порчу и сглаз. Он воровать не может. Сказал, от этого помрет.

– Так вас, бедокуров, – одобрительно ухмыльнулась старая ведьма.

– Тетушка, мы расплатимся по-честному, падлами будем!

– Вы и есть падлы, – резонно заметила Хия.

– Тетушка, ну, пожалуйста, вы же добрая волшебница, а он для вас потом сворует что-нибудь хорошее или деньгами отдаст.

Шептал еле слышно, чтобы Рис не услышал – кто знает, как он отнесется к такой инициативе? Вдруг сразу задаст стрекача… Насчет своего смелого обещания Ференц рассудил, что никакой недоштопки тут нет: избавленный от злых чар, Рис, конечно же, не откажется отблагодарить свою спасительницу. А пока то да се, в гости к хозяйке дома через дорогу пожалует принцесса Лорма, и тогда он сможет расчухать, велики ли шансы на благополучный исход затеи с пелериной. Одной стрелой двух уток, дед будет гордиться Ференцевой изобретательностью! Ференц решил, что похвастает перед дедом после, когда все будет в сахаре.

– Ладно, погляжу, – ворчливо согласилась тетка Хия. – А если ты, пока я буду с ним возиться, что-нибудь хапнешь – чирей на задницу наведу, понял? Пока вы здесь, лучше забудь о том, что у тебя есть руки.

Когда она вернулась в комнату, Рис все так же рассматривал старое осыпающееся панно из полевых цветов и крашеной соломы.

– Подойди сюда, – властно окликнула его Хия. – Головушка не болит?

– Немного, моя госпожа.

Ишь ты, умеет воспитанного корчить. Ференц слегка удивился неожиданной обходительности этого городского дикаря, а потом смекнул, что дает о себе знать трехлетнее пребывание в Школе Магов: там малолетки живо приучаются вести себя вежливо с взрослыми чародеями и чародейками.

– Непосвященный заработает мигрень, если будет долго пялиться на эти цветочки, – Ференц знал, что ведьма напропалую колпачит, сама же только что оделила его этой мигренью, на такие подходы она мастерица. – Сядь в кресло и расслабься, я избавлю тебя от недомогания…

Рис подчинился. Теперь дело на мази.

Ференц тихо, как изнывающая от скуки тень, слонялся туда-сюда по приемной, лавируя между лоснящимися плюшевыми креслами. Руки демонстративно держал в карманах: чирей на заднице ему без необходимости. Наконец услышал голос Хии, усталый и немного печальный:

– Теперь не болит?

– Нет.

– С тобой когда-то случилось что-то очень плохое. Что это было?

– Не знаю.

– Сиди пока здесь. А ты, Берда, пошли со мной, кое-чего поможешь.

Снова оставив Риса в приемной, они вышли в коридор, а потом еще и в прихожую.

– Дурачок ты, Ференц, – вздохнув, заговорила вполголоса бывшая дедова полюбовница. – Никакой он не вор, ни на полногтя, и вора из него не выйдет, хоть ты тресни. Пусть займется чем-нибудь другим, пока не поздно. Магической силы в нем всего ничего, на чайной ложке уместится, но есть что-то еще, и мне это «что-то» не нравится. Проклятие или порча, да, и оно спрятано за семью печатями. Ох, бедный мальчик, кого же он настолько разозлил?

Ференц хотел спросить, нельзя ли что-нибудь сделать для того, чтобы Рис все-таки стал фартовым вором, а все остальное побоку, но тут затрезвонил дверной колокольчик.

Еще одна старушенция в теплом черном платье, с массой тонких, словно крысиные хвостики, седых косичек, свисающих до лопаток. Разглядев, кто это – жрица Лухинь Двуликой, та самая, с которой знается принцесса Лорма! – Берда-младший малость струхнул.

– О ком это вы говорили, Хия? – любезно поинтересовалась престарелая жрица.

– О странном мальчике, который сидит у меня в приемной. Любопытный случай, не хотите посмотреть?

– Конечно-конечно!

Испытывая усиливающийся тревожный зуд, Ференц потащился за ведьмами.

При их появлении Рис испуганно встрепенулся и вскочил с кресла.

– Как вас зовут, юноша? – обратилась к нему жрица.

– Рис, моя госпожа.

– Просто Рис? У вас нет другого имени?

– Если и было, я его не помню.

– Откуда вы родом?

– Из города Танцующих Огней. Может быть, вы что-нибудь о нем слышали?

– Нет, Рис, не слышала. Но если ты позволишь, я попробую разобраться, в чем дело. Сядь.

Он послушно уселся в кресло, и старуха прикоснулась к его вискам тонкими пергаментно-белыми пальцами. Тетка Хия и Ференц стояли в нескольких шагах от них, не смея громко дышать. Жрица Лухинь то растягивала подкрашенные кармином сухие губы в блаженной улыбке, то страдальчески хмурилась. Тихонько пробормотала:

– И кто же с тобой такое сотворил…

– Проклятие? – со знанием дела осведомилась тетка Хия, в то же время больно съездив по затылку Берде-младшему, без всякой задней мысли потянувшемуся к фарфоровому слонику с отбитым хоботом.